Сумка

Как всегда, за сухими агентскими сводками прячутся сотни и тысячи никем не рассказанных человеческих историй, которые можно рассказать через, скажем, предметы. Вот, например, Сумка. Сумка стоит на скользкой от наледи плитке у дежурной аптеки в Бибирево. Буквально: ночь, улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет. Прошло только полчаса, а сумка уже наполовину пустая. В Сумке: шприцы-инсулинки и двушки, спиртовые салфетки, гепариновая мазь, и самый ценный продукт, который разлетается мгновенно — налоксон, средство, с помощью которого можно вытащить с того света человека, уже посиневшего от передозировки опиатами. Сумка — промежуточное звено в круговороте несчастья ночных московских окраин. Сначала из зимней бибиревской тьмы появляется фигура с таким характерным пошатыванием. Если два-три раза увидеть эту слегка моряцкую развалочку, то в следующий раз уже безошибочно узнаешь человека, делающего инъекции тропикамида, глазных капель, в вены на ступнях, прямо над щиколоткой. Походка может принадлежать кому угодно — откровенному бичу, целеустремлённому юноше с георгиевской ленточкой на рюкзаке, или офисному работнику при галстуке и портфеле. У всех цель одна: аптека, куда они заходят по одному, дождавшись, пока оттуда выйдет предыдущий пациент. И сразу выходят: им не надо долго выбирать и спрашивать, весь ассортимент аптеки состоит из двух-трёх позиций, и покупатели, и продавцы знают их наизусть. Дальше пациент такой же развалочкой выходит из аптеки и снова скрывается в бибиревской/алтуфьевской/марьинской/чертановской тьме. Это если на его пути не стоит Сумка. Некоторые пациенты, увидев Сумку, сразу приободряются и идут навстречу. «О, пацаны, я затарился, а на баяны не хватило, а тут вы как раз. Двушки есть?» Берёт и двушки, и салфетки, и гепариновую мазь. И налоксон, конечно. «Я ещё возьму, лады? В прошлый раз им одного откачали, чуть не отъехал, спасибо, пацаны». Другие сначала делают вид, что не слышат призыв Сумки «Молодой человек, вам чистые шприцы не нужны?», но потом всё-таки с несколько виноватым видом возвращаются и просят пару двушек и ещё, наверное, гепаринку дайте, а то задул, не проходит» (гематома от неудачной инъекции). Для большинства клиентов Сумки чистые шприцы, мазь, салфетки, налоксон — это всё недоступная роскошь.

Сумки хватает где-то на час. За этот час Сумка успевает предотвратить с десяток передозов, ВИЧ и гепатита от чужих шприцов, тромбов и гематом от инъекции мимо вены. И выслушать массу историй типа: «Я вот сейчас под следствием за кражу. Две условки уже есть, так что в этот раз закроют, скорее всего. А вообще я давно перекумариться хочу, но не могу. Документов нет, в московскую клинику не возьмут, а домой съездить паспорт восстановить не могу — я под подпиской».

Сумка — это, конечно, вынужденный художественный ход, это единственная фотография, которую я украдкой сделал, постояв с активистами Фонда Рылькова у той самой аптеки в Бибирево. Такая же аптека есть и в Марьино, и в Выхино, и в Медведково, в любом спальном московском районе. А Сумка одна, потому что Фонд Рылькова — это ЕДИНСТВЕННАЯ на всю Москву организация, которая занимается вот такой работой. Не Минюст, не депутаты, которые считают, что лучший способ — это запретить людям употреблять наркотики. Ну, типа, принять закон построже — и они перестанут. Не главный нарколог Брюн, не обыватель со своим «сраные наркоманы, скорей бы они все передохли», не бог, не царь и не герой — никто.

Вот что означает строчка в сухой агентской сводке «Согласно данным на сайте фонда, он занят в проектах оказания помощи наркопотребителям для профилактики ВИЧ, гепатита C и передозировок». И история, конечно, не про сумку, а про людей, которые этим всем занимаются. Которых и объявили «иностранными агентами», и теперь им вместо таскания Сумки надо будет заниматься заполнением тысяч каких-то бессмысленных бумажек, не нужных больше ни для чего, кроме как для унижения и затруднения работы. А также выплаты разнообразных штрафов. Такие дела.

Да, чуть не забыл — вот фонд Рылькова, помогайте им: http://rylkov-fond.org/