Текст: Михаил Голиченко
31 августа 2015 года слушал радиопередачу Евгении Альбац на Эхо Москвы на тему «Политические процессы и политические убийства». Большая часть передачи была посвящена делу Олега Сенцова и другим делам против украинских граждан, которых преследуют на территории РФ и обращаются со многими из них в лучших традициях 1937 года. В какой-то момент гость Евгении Альбац, журналист и правозащитник Зоя Светова, с искренней озабоченностью и удивлением констатировала:
З. Светова
― Еще страшно то, что здесь пытают. Так страшно пытают. Мы слышали, что на Северном Кавказе пытают, но здесь в Крыму пытают. Вроде как у нас практически под носом. Я слежу за другими украинскими делами, там их всех пытают. Всех, которые сейчас в России сидят, их около 10 человек, их страшно пытают. И они дают показания. Вот что страшно. Мы знаем, что пытали в отделениях полиции, это уже у нас общее место стало. Но здесь ФСБэшники, они абсолютно себя чувствуют безнаказанно, совершенно.
Е. Альбац
― А когда в Казани использовали бутылки, и это же тоже пытки были.
З.Светова
― Да, но здесь пытают, чтобы оговорили другого. Вот еще что. И в каких-то совершенно безумных преступлениях…
И дальше идет обсуждение, что о том, что сейчас происходит, включая убийство Немцова и вот эти пытки, нельзя было «помыслить несколько лет назад», и что даже «такие страшные преступления не вызывают отклика в обществе». Вопрос «почему так происходит», на мой взгляд, так и остался без ответа, и одну из основных, как мне кажется, причин участники передачи не рассматривали вообще.
А причина эта, на мой взгляд, в том, что Россия и вообще постсоветское пространство, включая европейскую часть, – это такая территория, где ежедневно, на глазах у всех происходят пытки в отношении сотен тысяч людей. И никогда здесь еще за всю историю не ставился вопрос о том, что пыток быть не должно вообще, по определению. Вопрос в лучшем случае ставился о политическом и моральном оправдании пыток и насилия в отношении той или иной части населения. И «нельзя было помыслить несколько лет назад» именно о пытках в отношении братьев украинцев и убийствах под стенами Кремля, а не пытках или убийствах вообще.
Оставим убийства. Рассмотрим пытки.
Россия – страна, где ежедневно пытают сотни тысяч человек и делают это систематически, на основании законов. Речь идет о сотнях тысяч людей, которых задерживают, выбивают из них показания, заставляют предавать друзей, заставляют признаваться в том, чего они не совершали, насилуют, бьют, выносят приговоры с многолетним лишением свободы, — все это только из-за того, что эти люди употребляют наркотики, часто вследствие наличия неизлечимой болезни – наркозависимости.
Пыточные практики в связи с наркотиками имеют в РФ национальный масштаб. Подробнее об этом можно почитать, к примеру, в докладе ФАР «АТМОСФЕРНОЕ ДАВЛЕНИЕ». Наркополитика России как фактор нарушений Конвенции ООН против пыток. Каждый шестой заключенный в России находится в местах лишения свободы по делам о наркотиках. Подавляющее большинство – это наркозависимые или просто наркопотребители. Само по себе наказание за болезнь – это, безусловно, пытки и злоупотребление особой уязвимостью граждан со стороны государства. Кто из ведущих правозащитников всерьез высказался в защиту наркопотребителей в России? Есть примеры? Два–три, не более. Пытки потребителей наркотиков (а это огромная часть населения — по последним оценкам того же ФСКН, это 7.3 миллиона человек) – это рутина деятельности государства, которая оправдана законом, политикой, и моральными ценностями общества. Не нужно никаких усилий, чтобы «перенастроить» такое государство на пытки в отношении другой части населения. Нужна только новая точка в уже давно существующей пыточной системе координат, чтобы просто расширить пыточное пространство и втащить в него еще одну группу населения. Случилась Болотная — морально оправдано проявлять садистские наклонности по отношению к «болотникам»; возник конфликт с Украиной — теперь морально оправдано пытать украинцев. Это не вопрос наличия или отсутствия пыток вообще, а лишь вопрос сужения-расширения и без того огромного объема. То есть огромная пыточная мясорубка в России работает всегда, и в принципе это для подавляющего большинства людей вполне нормально. Вопрос лишь в настройках – сегодня мясорубка захватит еще один слой, завтра отпустит. Наркозависимые и потребители наркотиков – своего рода пушечное мясо, которым эта мясорубка питалась и смазывалась в последние несколько десятков лет.
Запрет на пытки является абсолютным, то есть нельзя пытать никого. Потому что очень часто пыточные практики в отношении какой-нибудь самой маргинальной группы могут быстро распространиться на другие группы населения. Яркий пример — нацистская Германия, где начинали с газовых камер для людей с психическими заболеваниями, а закончили Освенцимом и Холокостом.
Главное — найти оправдание жестокости. В России жестокость по отношению к людям, употребляющим наркотики, редко вызывает противодействие даже со стороны правозащитников. Еще не было ни одного правозащитника в РФ, кто бы ни встретил с сомнением утверждение о том, что наркоконтроль в РФ – это в чистом виде широкомасштабные политические репрессии. Сомнения в первую очередь связаны с тем, что «наркотики ведь все-таки зло». Проблема, однако, в том и заключается, что злом может стать все, что угодно. Кто в 2013 году мог себе представить, что Украина будет превращена государственной пропагандой в такое зло, что украинцев будет политически и морально оправданно пытать и осуждать на длительные сроки?
Наркоконтроль как форма массовых репрессий.
По информации, доступной на сайте Судебного Департамента при Верховном суде РФ, ежегодно по статьям 228-234 УК РФ осуждается около 110 тысяч человек. Из них 90% осуждается за преступления, связанные по факту с употреблением наркотиков – ст. 228 (хранение в значительном и крупном размерах), ч. 1 ст. 232 (притоны), ч. 1 ст. 234 (незаконный оборот сильнодействующих веществ в целях сбыта в значительном размере), ч. 1 и 2 ст. 228.1 УК РФ (сбыт в незначительном и значительном размерах (не более 2.5 грамм для героина, к примеру). Даже если не принимать во внимание мелкий сбыт (ч. 1, 2 ст. 228.1 УК РФ), около 78% осуждается за хранение без целей сбыта в количествах, не превышающих крупный размер.
Эти люди – жертвы политических репрессий, которые должны подпадать по действие Закона РФ от 18.10.1991 N 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий».
Исходя из положений ст. 1 данного закона, политические репрессии представляют собой меры государственного принуждения, которые обладают следующими признаками:
Признак 1: Применение этих мер обусловлено политическими мотивами.
Признак 2: Эти меры заключаются в лишении или ограничение прав и свобод лиц.
Признак 3: Эти меры применяются в отношении лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам;
Признак 4: Эти меры применяются по решениям судов и других органов, наделённых судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделёнными административными полномочиями.
Проводимые в Российской Федерации массовые уголовные преследования, произвольные задержания и осуждения по статьям УК РФ за наркотики, обладают всеми признаками политических репрессий.
Признак 1: Применение репрессивных мер обусловлено политическими мотивами.
Репрессии в отношении людей, допускающих употребление наркотиков, обусловлены только причинами политического характера и не имеют под собой какого-либо научного обоснования. Если в начале 60-х годов прошлого столетия, когда начинала формироваться основанная на репрессиях международная система по контролю над оборотом наркотиков, в мире еще не было достаточного количества научных данных о неэффективности репрессий для снижения уровня наркотизации общества, то в настоящее время таких исследований сотни. Эти исследования показывают, что даже самые жестокие репрессии не приводят к снижению уровня употребления нароктиков в обществе[1], либо к снижению доступности наркотиков в обществе[2]. При этом репрессии против людей, допускающих употребление наркотиков, приводят к опасным формам употребления наркотиков, таким как инъекционное употребление наркотиков, распространению ВИЧ-инфекции среди потребителей инъекционных наркотиков[3], а также создают препятствия в работе социальных и медицинских программ для потребителей наркотиков[4]. При огромных бюджетных затратах общество не получает никакой существенной пользы от репрессий против людей, допускающих употребление наркотиков, а получает дополнительные расходы на общественное здравоохранение и пенитенциарную систему. Иными словами, научными данными никак нельзя обосновать репрессии против людей, употребляющих наркотики. Основа этих репрессий – политические и идеологические причины.
Признак 2: Репрессивные меры заключаются в лишении или ограничение прав и свобод лиц
Люди, допускающие употребление наркотиков, лишаются всех гражданских, политических, социальных, экономических прав. Политическая воля государства такова, что люди ставятся перед условием: либо человек полностью прекращает употреблять наркотики, либо государство лишает его возможности реализовывать какие-либо права. Уголовные репрессии и пропаганда крайне негативного образа потребителей наркотиков играют центральную роль в этом процессе. С одной стороны — провозглашенный государством принцип нетерпимости к употреблению наркотиков в своем крайнем проявлении доходит до запрета использования наркотиков даже для медицинских целей. По этой причине в России запрещен наиболее эффективный метод лечения наркомании – опиоидная заместительная терапия. Предлагаемые методы лечения наркомании – крайне неэффективны, в том числе и потому, что они предполагают унизительное, подчиненное и заведомо бесправное отношение к пациенту, включая унизительный и поражающий пациента в правах наркоучет. Из-за нетерпимого отношения к потреблению наркотиков под запрет попадают доказавшие свою эффективность во всем мире программы снижения вреда от наркотиков (профилактика ВИЧ, гепатитов, туберкулеза).
С другой стороны — государство установило систему безжалостных репрессий, при которых наказанию подлежит как само по себе употребление наркотиков (до 15 суток по ст. 6.9 КоАП РФ), так и все, что связано с употреблением (уголовная ответственность за приобретение, хранение, изготовление без цели сбыта – ст. 228 УК РФ).
В условиях провальной социально-медицинской составляющей, система уголовных репрессий служит единственным механизмом, который позволяет озлобленному обществу видеть результаты «борьбы» государства с наркотиками. При этом окончательным результатом такой «борьбы» являются многочисленные случаи ВИЧ-инфекции среди потребителей инъекционных наркотиков, распространение мультирезистентных форм туберкулеза и, в конце концов, многочисленные смерти людей, которые благодаря репрессиям получают три сочетанных заболевания – наркомания, ВИЧ, туберкулез, отчего и умирают.
Репрессии в данном случае очень схожи с другими репрессиями, происходившими в России в разное время. Высокая смертность всегда сопутствует репрессиям как побочный, а возможно и как заранее планируемый эффект, при котором репрессируемых лишают их основного права – права на жизнь.
Признак 3: Репрессии применяются в отношении лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам.
Люди, допускающие употребление наркотиков, выделяются как социальный класс, общественная неугодность которого подчеркивается государством по признаку употребления наркотиков, либо по признаку допущения либерального отношения к вопросам регулирования наркотиков. Основой государственной стратегии антинаркотической политики является принцип нетерпимого отношения к употреблению наркотиков, что приводит к нетерпимости по отношению к людям, допускающим употребление наркотиков. В представлении государства люди, употребляющие наркотики, отклоняются от провозглашенной нормы поведения и по этой причине заслуживают наказания в форме массовых репрессий. Под репрессии также попадают те, кто осмеливается поставить под сомнение обоснованность государственных репрессий. Для них существует безграничная по своей юридической конструкции норма о запрете пропаганды наркотиков[5], а в худшем случае угроза уголовной ответственности за склонение к употреблению наркотиков (ст. 230 УК РФ).
Руководствуясь политическими и идеологическими соображениями, а не научными доказательствами, государство выбрало одну из наиболее радикальных форм контроля над оборотом наркотиков – тотальный запрет, который распространяется даже на свободу мысли и слова о наркотиках. Позиция государства закрепляется при помощи репрессивного полицейского органа – ФСКН. Несогласные с позицией ФСКН, и тем более люди, которые допускают употребление наркотиков, признаются опасными для государства и подвергаются репрессиям. ФСКН преследует ученых[6], запрещает произведения искусства[7], провозглашает правозащитников и общественных деятелей представителями наркомафии[8]. Репрессии применяются в отношении лиц, объединенных одним главным признаком – несовпадение их позиции с позицией государства по вопросу об обороте наркотиков. Лица, допускающие употребление наркотиков, испытывают на себе наиболее тяжелые последствия репрессий.
Признак 4: Репрессии применяются по решениям судов и других органов, наделённых судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделёнными административными полномочиями.
Полицейские органы, в первую очередь ФСКН и органы внутренних дел, имеют фактически неограниченные возможности по осуществлению массовых уголовных репрессий. Созданная государством конструкция наркотиков как абсолютного зла, а также принцип нетерпимости по отношению к потреблению наркотиков, привели к широкому применению главы 40 УПК РФ (особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением). При сопоставлении данных Судебного Департамента при Верховном Суде РФ[9], более 80% уголовных дел, непосредственно связанных с потреблением наркотиков (в первую очередь хранение без цели сбыта), прорабатываются судом в особом порядке, фактически без судебного заседания и судебной проверки законности обвинения. Конструкция сформировавшегося в России производства по уголовным делам, непосредственно связанным с употреблением наркотиков, предполагает безграничную власть полицейских органов, которые формируют обвинение. В условиях насажденного государством нетерпимого отношения к лицам, допускающим употребление наркотиков, доказыванию подлежит сам факт того, что человек допускает употребление. Остальное (даже подкинутые наркотики) не ставится под сомнение, так как сам факт употребления заслуживает строжайшего порицания в форме репрессий. Именно по этой причине данные Судебного Департамента при Верховном суде РФ показывают, что по делам о наркотиках суды выносят менее 0.2% оправдательных приговоров. Таким образом, репрессии против лиц, допускающих употребление наркотиков, применяются полицейскими органами, в отсутствии судебного контроля и в наиболее жестокой форме.
Действующая в России система контроля над оборотом наркотиков, основанная на массовых репрессиях, представляет собой систему политических репрессий, по всем признакам схожую с другими политическими репрессиями, которые наша страна пережила на протяжении последних двух столетий. Эта система должна быть кардинально пересмотрена, а жертвы репрессий реабилитированы с получением доступа к необходимой научно обоснованной и соответствующей нормам прав человека поддержке со стороны государства и общества.
Без этого система контроля над оборотом наркотиков так и будет оставаться той благоприятной средой, в которой пыточная государственная машина будет работать без сбоя, а вопрос о пытках в отношении той или иной части населения будет оставаться всего лишь вопросом сужения и расширения пыточного пространства, — в зависимости от широты категории «зло».
———————————-
[1] L. Degenhardt, W-T Chiu, N. Sampson et al., “Toward a global view of alcohol, tobacco, cannabis, and cocaine use: Findings from the WHO World Mental Health Surveys,” PLOS Medicine 2008;5:1053-67.
A similar finding is contained in UK Drug Policy Commission: Consultation paper on sentencing for drug offences. July, 2009.
[2] United States Office of National Drug Control Policy. The Price and Purity of Illicit Drugs: 1981 through the Second Quarter of 2003; Reuter P. Ten years after the United Nations General Assembly Special Session (UNGASS): assessing drug problems, policies and reform proposals. Addiction 2009;104:510-7.; Peter Reuter (RAND) and Franz Trautmann (Trimbos Institute) A report on Global Illicit Drugs Markets 1998-2007, European Communities, 2009.
[3] D. Wolfe & K. Malinowska-Sempruch, Illicit Drug Policies and the Global HIV Epidemic: Effects of UN and National Government Approaches (New York: Open Society Institute, 2004); D. Barrett et al, Recalibrating the Regime: The Need for a Human Rights-Based Approach to International Drug Policy (London: Beckley Foundation Drug Policy Programme, 2008); D. Wolfe & R. Saucier, eds., At What Cost?: HIV and Human Rights Consequences of the Global “War on Drugs” (New York: Open Society Institute, 2009); “Count the Costs: 50 Years of the War on Drugs,” online: www.countthecosts.org; Global Commission on Drug Policy: War on Drugs: Report of the Global Commission on Drug Policy (June 2011), online: www.globalcommissionondrugs.org.
[4] Jurgens R, Csete J, Amon J, Baral S, Beyrer, C (2010) People who use drugs, HIV, and human rights. Lancet, DOI:10.1016/S140-6736(10060830-6. ; OSI (2009) The Effect of Drug User Registration Laws on People’s Rights and Health: Key Findings from Russia, Georgia, and Ukraine, Open Society Institute, New York, 2009.
[5] Ст. 46 Федерального закона РФ от 8 января 1998 г. N 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах».
[6] Дело Ольги Зелениной. Материал из Википедии — свободной энциклопедии. https://ru.wikipedia.org/wiki/%C4%E5%EB%EE_%CE%EB%FC%E3%E8_%C7%E5%EB%E5%ED%E8%ED%EE%E9
[7] Информационный доклад в Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам. Фонд им. Андрея Рылькова. Москва, 2012. С. 10-11. http://rylkov-fond.org/files/2012/03/RU-ARF-to-fredex.pdf
[8] «Российский Наркоконтроль обвинил комиссию экс-генсека ООН Аннана в работе на наркомафию». Newsru.com, 3 июня 2011 года. http://newsru.com/russia/03jun2011/ivanov.html
[9] Раздел 1. «Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2013 года”. www.cdep.ru